26.08.2011 | Куклев Сергей |
Для начала — словарная статья. Венчурный фонд (от английского venture — рискованное предприятие) — инвестиционная компания, работающая исключительно с инновационными предприятиями и проектами (стартапами). Это потому, что я довольно слабо представлял себе, зачем Челябинской области нужен такой фонд. Да и вообще, чем он занимается. Однако, он существует и держит «в кошельке» довольно приличные деньги. 240 миллионов рублей — от федералов в лице банка «Пересвет» (в числе акционеров РПЦ и — по слухам — высшие чины российского руководства). Столько же выделил областной бюджет.
При всем при этом в мире сложилась практика: венчурные фонды — компании частные и рискуют деньгами физлица. В России роль благодетеля инноваторов взяло на себя государство. Естественно, это породило проблему процедурного характера. Редкий изобретатель вечного двигателя знает, как составить заявку на получение средств для реализации своего детища. Однако, это дело поправимое. Вчера состоялся семинар, на котором была предпринята попытка объяснить, что же такое венчур, с чем его едят, и кто может претендовать на его деньги.
| Алексей Овакимян |
Честно говоря, после семинара я вышел на улицу со смутным ощущением, что претендовать на долю в фонде я не буду. Слишком все запутанно и формализовано. А изобретательство, творчество, как известно, любит свободу. Возможно, это и стало причиной, почему из 82 проектов, представленных с 2009 года по сей день, профинансированно было лишь 4. Поскольку специалист в инновационных технологиях из меня аховый, я хотел бы предоставить слово заместителю губернатора Челябинской области, председателю попечительского совета Венчурного фонда Челябинской области Алексею Овакимяну.
— Как вы считаете, сама идея венчурного фонда жизнеспособна?
— Это классная идея, просто относиться к ней нужно посерьезней. Я точно знаю, что 9 из 10 проектов — не жизнеспособны. А венчурный фонд — это не просто способ раздать деньги. Он должен поддерживать проекты, которые в свою очередь позволят заработать на поддержку следующих проектов. Поэтому наша задача — найти достойные идеи, которые потом можно будет выгодно продать.
— Ходили слухи, что нынешний семинар посвящен разделу второй половины фонда. Это так?
— Ну… Можно, наверное, и так к этому отнестись. Фонд был создан для поддержки проектов, которых, к сожалению, на сегодняшний день нет. Я разговаривал с приличными, по-моему мнению, предпринимателями, которые умеют делать деньги, и обнаружил, что они вообще не в курсе существования венчурного фонда и механизме получения из него денег. И задача у нас сегодня такая: проинформировать инвестиционных консультантов и общественные организации о том, как можно получить деньги из фонда. То есть мы сейчас провоцируем получение заявок.
— То есть получается, что «деньги карман жгут»?
— У фонда две задачи: профинансировать рынок и не потерять деньги. Поэтому деньги карман не жгут, они спокойно лежат на депозите и приносят какой-то доход. Но фонд ведь не для этого создавался, не для получения дивидендов. Поэтому да, деньги нужно освоить, но освоить с возвратом. Освоение не приурочено ни к какой дате.
— В каком направлении нужно двигаться людям, которые хотели бы получить грант?
— Не в ремесленном, это точно. У нас сейчас, к примеру, стоит проблема: ученые не знают, как обогащать руду. Ее везут буквально с других континентов. У нас нет высококачественных сталей. Беда с машиностроением, 20 лет никто им не занимался. Приборостроение в упадке, атомная отрасль. Мы конкурентоспособны по военным технологиям, но не по гражданским. Так сложилось, что наука живет у нас своей жизнью.
— Вам встречался проект, призванный изменить к лучшему экологическую обстановку на Южном Урале?
— Были проекты… Не скажу, что они перевернут мир, но с чего-то же надо начинать. Была идея утилизации промышленных газов и пара, переработки шлаковых отвалов. Ведь нам не хватает сырья, а с другой стороны, есть горы шлака, из которого мы пока не знаем, как извлечь сырье. Однако пока эффективных способов предложено не было.
— То есть пока говорить о реальных инновациях, которые материально поддержал бы фонд, говорить не приходится?
— Да, венчурные инвестиции у нас в младенческом возрасте. С 2009 года фондом профинансировано 4 проекта из 82 предложенных. То есть коэффициент полезного действия составил 5 процентов. У меня есть основания верить, что разработки, которым помог фонд, окупят потраченные деньги, но их всего 4. Этого однозначно мало. Именно поэтому губернатор поручил разобраться, почему мало проектов, кто занимается их экспертизой. Чем мы, собственно, и занимаемся.
Куклев Сергей …еще материалы этого автора