«Мы летим, ковыляя во мгле, мы к родной подлетаем земле…»
Эту песенку британских летчиков времен Второй мировой войны, дошедшую до нас в исполнении Леонида Утесова, радостно горланили все, кто находился на борту самолета, следовавшего ночным рейсом Адлер — Челябинск 31 декабря 1964 года.
Бак, как в песне, понятно, у нас не был пробит, и хвост не горел, но машина шла действительно «на честном слове».
В аэропорту за несколько часов до наступления Нового года мы оказались, потому что поссорились с руководством сочинского молодежного лагеря «Спутник», куда группа прибыла из Еревана. В столице Армении, городе, в который мы влюбились сразу и бесповоротно, ребята из местного вычислительного центра и вузов научили нас танцевать запрещенный тогда твист.
Приехав в Сочи (это была вторая часть нашего маршрута), мы этот твист захотели и там танцевать. Но получили категорический отказ: «Твист у нас разрешается только когда отдыхают иностранцы, а для вас — баянист, который все умеет: вальс, танго, фокстрот!»
Времена были суровые. В том же городе-курорте Сочи, например, не разрешалось вне пляжа появляться женщинам в сарафанах на лямочках (плечи голые!), а мужчинам — в шортах.
Но группа состояла из передовиков ударных комсомольских строек, а это ребята упертые, умеющие «качать права»: твист они со скандалом отстояли. Все же встречать новый год в «Спутнике», с хамством и неприкрытым воровством его персонала, не хотелось. Мы поменяли билеты с 4 января на 31 декабря, о чем и поставили в известность дирекцию лагеря.
Там так обрадовались отъезду скандалистов, из-за чего можно будет «оприходовать» все полагавшееся нам на новогодний банкет, что даже предоставили микроавтобус — доехать до аэропорта.
Но пообещали, что сообщат о нашем недостойном поведении в обком комсомола, где примут меры — исключат нас за пропаганду чуждого советской молодежи буржуазного образа жизни.
Ой, напугали! Да я оказалась здесь именно потому что меня в конце ноября должны были выгнать из комсомола за статью «Сердце на ладони» в газете «Комсомолец», где я ратовала за демократизацию стиля комсомольской работы.
Дело обошлось только потому, что члены бюро обкома комсомола испугались «корочек» невесть откуда взявшегося корреспондента журнала «Крокодил» (орган ЦК КПСС!) Андрея Внукова и сняли вопрос с повестки дня в последнюю минуту. В результате я даже выговора не получила. Но нервы мне перед бюро мне целый месяц мотали.
А потом позвонил комсорг ЦК ВЛКСМ на строительстве газопровода Бухара-Урал Володя Матусяк: «Старуха, ты совсем дошла. Хочешь «спутниковскую» путевку «Ереван — Сочи»?»
Мы так радовались перспективе оказаться на Новый год дома, что не поинтересовались, летная ли погода.
Приезжаем в Адлер, а там уже давно ни один самолет не садится, ни один не взлетает. Огромный полотняный навес (а именно таким был тогда аэропорт Адлер) набит под завязку. Нам, как и многим другим, места там не хватило.
А тут еще и снег пошел, мягкий, какими-то не то, что хлопьями, а охапками. Ребята поникли, не о таком празднике мы мечтали…
Начинаю утешать: «Представляете, какая экзотическая новогодняя ночь нам предстоит? Мы будем водить хороводы вокруг пальмы, а вокруг розы в снегу!»
Вдруг гул моторов и объявление: «Совершил посадку самолет, прибывший рейсом из Челябинска…» Мы на всякий случай пристроились к окошку регистрации. И — надо же! Через несколько минут объявили посадку именно на наш рейс. А до него по расписанию еще почти час был.
Как только самолет набрал высоту, стюардесса объявила, что летим без посадки в Ростове, а потому кормить не будут, так как загружаются бортпитанием именно там. Кто-то из пассажиров было завозражал: «Положено — выдайте!», проводница обратилась к пассажирам: «У кого что есть, дайте ему!»
Вспомните Жванецкого: «Но у нас с собой было…» В те годы, возвращаясь с югов, все везли с собой наборы сладких вин «Улыбка», «Черные глаза», «Южная ночь» и так далее, колбасы и копчености, которые дома можно было достать только по блату, как и коробки конфет «Чернослив в шоколаде» и «Пьяная вишня», абхазские мандарины и невиданные плоды под названием фейхоа.
Часть этого изобилия тут же была изъята из сумок и баулов, начался пир, тем более, что стюардесса объяснила причину того, что борт выпустили в непогоду и вне расписания: у первого пилота жена была на сносях, уже в роддом положили, вот-вот родит. Он и упросил выпустить борт, сначала дома, в Челябинске, потом — в Адлере. Убедил, что все будет в порядке.
Лихой был полёт. Мы будто стали чем-то единым: команда, пассажиры и даже казалось, что самолет стал живым существом, устремленным, как и мы, вперед. Так и летели на честном слове пилота.
За окнами что-то там вдали изредка посверкивало. Но мы благополучно долетели даже раньше того времени, что значилось в расписании, так что я успела созвониться с друзьями и оказалась за новогодним столом минут за десять до боя часов.
Вот с тех пор какие бы препятствия не возникали на пути, я не спешу расстраиваться, а вспоминаю ту встречу Нового года. За сорок шесть прошедших лет много чего было, не все разрешалось благополучно, но сохранять спокойствие, не паниковать заранее воспоминания о том прорыве через время и расстояние помогает.
Я даже суеверно напеваю про себя в те секунды, что бьют куранты: «Вся команда цела и машина дошла на честном слове и на одном крыле…»
Хотя кого-то из «команды молодости» моей уже нет, но многие еще держатся, пусть «на честном слове и на одном крыле», но — летят.
Чего я и желаю в грядущем году всем читателям VIP74.ru