20.06.2011 | Моргулес Ирина |
«Ира! Я тебя сто лет не видел!» — «Мне вообще-то меньше…» – «Надо же! Ира Моргулес из «Комсомольца»… Помнишь Пластовский горком комсомола?»
Ну, сто не сто лет, а полвека с тех времен прошло, приятно вспомнить, тем более, что и сама помню, и меня, оказывается, помнят.
Диалог этот произошел в минувший четверг на праздновании юбилея Сергея Васильева, известного на весь мир мастера фотографии.
Семьдесят пять ему стукнуло, и он собрал друзей. Сергей собирает на своих праздниках действительно близких ему людей, а не «нужных», тех, что для престижа и так далее, поэтому, собираясь к нему, мы с Лидой Стариковой предвкушали очередную встречу с давно знакомыми и симпатичными людьми. Так и получилось.
Сережа сидел в белой шелковой рубашке с чувашской национальной вышивкой, из Чебоксар привез. Она шла ему необыкновенно. Слова звучали искренне, даже те, которые были «от имени и по поручению». Мы с Лидой тоже подготовились, она «монолог тети Сони» сочинила, я стишки посвященные юбиляру прочла, и вместе спели сочиненные накануне куплетцы:
Он водит машину, как профи, И руки пока не дрожат. Все тот же в анфас он и в профиль, Как и дестилетья назад…
Смотрела я на размякшего от добрых слов Сергея и думала вот о чем: у американцев есть понятие «американская мечта». Это когда чистильщик обуви ценой упорного труда а также благодаря смекалке и природным способностям становится миллионером.
У нас это понятие звучит несколько иначе: советская биография. Это когда человек самого рядового происхождения, с трудным, зачастую сиротским детством, благодаря трудолюбию, способностям, пройдя все этапы, необходимые для такой биографии, получает образование и становится уважаемым гражданином.
Этапы пути Васильева полностью соответствуют типичной советской биографии. Мальчик из чувашской деревни Малые Кибечи, отец которого, колхозный конюх, ушел на фронт в первые дни войны вместе со своим конем и не вернулся. После окончания школы Сергей трудился на железной дороге. Армия. После демобилизации вместе с сослуживцами приехал в Челябинск на строительство трубопрокатного завода. Потом в числе лучших рабочих послан на укрепление милицейских кадров. Окончил юридический институт, дослужился до капитана…
И тут вкрапление в плавно движущийся жизненный путь нашего героя. Однажды за безупречную службу в милиции Васильев был премирован фотоаппаратом. И началась другая стадия биографии.
Фотография и Васильев оказались созданными друг для друга. Васильев становится газетным фоторепортером. Таких у нас сотни тысяч. Но высот Васильева достигают единицы. Я не могу перечислить все победы на престижнейших фотоконкурсах мира, страны, области, города. Он и сам их вряд ли все помнит. Назову только четыре золотых плюс серебряный Глаза WorldPressPhoto.
И все это без отрыва от рядовой газетной поденки.
Лиде Стариковой и мне довелось работать вместе с Сергеем. Лиде даже больше, она пришла в «Вечерку» раньше. У каждой из нас есть что вспомнить. Я, например, вспоминаю, как в годы, когда гуманитарная помощь была чуть ли не единственным спасением, мы с Васильевым сопровождали эти грузы, шедшие под охраной автоматчиков. Васильев готов был двинуться в путь независимо от времени суток.
Скоро будет двадцатилетие августовских событий девяносто первого года. Вспоминаю ночь с девятнадцатого на двадцатое. Настроение мерзопакостное. Вдруг звонок из Москвы! Васильев. Он, оказывается, в Москве, нашел машину, для которой «проезд всюду», ездит, снимает. То, что успел отснять, выслал. Надо встретить снимки. У нас были самые оперативные фото оттуда, где решалась судьба страны, да еще какие! Осень девяносто девятого года. Чечня. Мне проще: наблюдать да разговоры разговаривать. А Васильеву снимать. Я в автобусе, он оседлал бронемашину, много снимал из вертолета Ми-8…
Надежный человек Сергей Васильев. Не помню случая, чтобы он подвел, сорвал какое-то задание, закапризничал, счел, что рядовое задание не по рангу ему, многократно золотоглазому…
Фотографы, как правило, специализируются на чем-то одном: конкретной тематике, жанре, форме… Васильев всеяден. Он снимал и снимает все. Его интересуют все стороны жизни. Обнаженную натуру сейчас кто только не снимает, но редко у кого это получается так красиво и так целомудренно.
Сейчас Сергей работает над новым альбомом, готовит его к 275-летию Челябинска. Ему есть что сказать о городе и горожанах.
Ну да ладно, все, что хочется сказать о Васильеве не получится, ни в какой формат не вмещается. Могучая фигура.
Вернемся в зальчик небольшого ресторана, где проходило чествование юбиляра. Можно сказать, он чувствовал себя как дома. Вокруг друзья и родные: две дочери, сын, два зятя, четверо внуков. Ресторанчик держат дочь и зять, шеф-повар в нем сын. Все очень вкусно, обстановка совершенно домашняя, почти все друг с другом знакомы… Вспоминали Лиду – любимую жену, так рано покинувшую этот мир. Когда «года к суровой прозе клонят», главное, что остается у человека, это ближний круг и работа.
И то, и то у Васильева есть, а значит, жизнь наполнена.
А когда вдруг в таком-то привычном кругу вдруг кто-то неузнанный обрадованно окликнет тебя чуть не из глубины веков, поймешь, что твой ближний круг шире, чем ты думал…
Моргулес Ирина …еще материалы этого автора