15.08.2011 | Моргулес Ирина |
Впрочем, не обязательно внук, это так, для рифмы. Чаще – сын или дочь. За руку его никто пока не схватил, но на камерах наблюдения он, возможно, засветился…
Что делать в таком случае родителям? Ну вот вы лично что бы сделали?
Вариант первый: бросились обеспечивать своему оступившемуся ребенку алиби. Стали искать людей со связями, начали готовить деньги для взяток, чтобы любым путем «отмазать» от тюрьмы.
Вариант второй: набрали номер полиции и сообщили, что ваш ребенок совершил преступление, можно приехать и забрать его, чтобы предать суду.
То есть либо отмазать, либо сдать. Третьего варианта нет. Если вам такой известен, поделитесь знаниями.
Слушатели «Эха Москвы» в воскресном утреннем «Развороте» проголосовали в большинстве своем за то, что они лично считают правильным сдать проштрафившихся отпрысков на волю закона.
Врут, конечно. Или в теории, возможно за, а на практике побегут скорее всего искать связи и деньги. Ну нельзя же бросить ребенка, даже совершеннолетнего, в железные челюсти нашего правосудия, чтобы оно пережевало его и через несколько лет выплюнуло искалеченным физически (туберкулез, СПИД, последствия избиений и т.д.) и морально, то есть вросшим в преступную среду, привыкшим жить уже не по закону, а по понятиям.
Тем не менее факт есть факт. И не один, а во множестве. Только не у нас, а в Королевстве Великобритания, где, как известно, только что были прекращены молодежные погромы, прокатившиеся по Лондону, Бирмингему, Ливерпулю, Бристолю и другим городам страны, известной как оплот европейской (и не только) буржуазной демократии.
Там в ответ на законные, но очень жесткие действия полиции британцы, в основном настолько юные, что для них законы не писаны, поскольку они их не читали по неумению читать что-либо более серьезное, чем подписи к комиксам, начали громить и грабить магазины, разбивать автомобили, в том числе и полицейские, избивать всех, попадающихся на пути, поджигать дома…
То есть по стране катком прошел молодежный бунт, не мотивированный и ничуть не менее бессмысленный и беспощадный, чем другие подобные время от времени вспыхивающие в разных местах так называемого цивилизованного общества.
Бунт, естественно, был обречен: государственная машина сработала четко. И сейчас суды Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии работают в круглосуточном режиме, чтобы определить участие или неучастие в минувших событиях каждого подозреваемого и меру вины, если таковая обнаружится. Нормальная рутинная работа, «разбор полетов».
Все понятно, если бы не такой факт: многих из малолетних подозреваемых участников погромов взяли по наводке родителей. Которые либо позвонили в полицию, либо привели туда детей сами.
Это ж какое доверие к государству, подданным которого ты являешься, какая уверенность в том, что ты отдаешь свое чадо в надежные и справедливые руки…
А, может быть, поступок этот – следствие уверенности в том, что все равно найдут, вычислят, заберут, а потому уж лучше самим прийти с добровольным признанием, чем-то вроде явки с повинной и тем самым смягчить неотвратимое наказание?
Или действительно такое мощное, веками воспитанное чувство законопослушания, стыд перед окружающими, нежелание быть причастным к воровству, разбою, погромам, что от родного существа впору отречься, пожертвовать им ради доброго своего имени?
Страх, что ребенок, чье прегрешение осталось безнаказанным, вырастет преступником? Но если семья – не оплот, не защита, если нет уверенности, что в родном кругу тебя поймут, а то и простят, человек может вырасти зверенышем…
Или просто за всем этим стоит непонимание, что доносить дурно, поскольку нет у них подобного нашему – «Доносчику – первый кнут»?
Не знаю. И судорожно вспоминаемые мною сейчас примеры из великой английской и великой русской литератур не помогают. Теоретически объяснить, наверное, в конце концов получится, а вот на практике как?
Когда моему сыну было лет двенадцать, я сказала ему: «Вечером увидишь милиционера, идущего навстречу, переходи на другую сторону улицы».
У нас были знакомые в правоохранительных органах, как правило, порядочные люди. Но, как знать, кто попадется на пути ребенку? А репутация нашей милиции, как в годы моего детства, потом – его детства, безупречностью не отличалась, как и сейчас, когда мы привыкаем к слову «полиция» и пытаемся представить наших ментов в виде британских «бобби».
Моргулес Ирина …еще материалы этого автора